Почему Генрих VII назвал своего сына Артуром?
(История, Оксфорд)
Когда 20 сентября 1486 года у Генриха VII родился первенец, множество людей, по крайней мере из лагеря самого короля, наверняка вздохнули с облегчением. Годом ранее, после поражения и гибели Ричарда III в битве при Босворте, завершилась кровавая Война Алой и Белой розы. До этого в течение нескольких лет страну разрывали на части два рода, наследники Плантагенетов – Ланкастеры и Йорки. Но под Босвортом Йорки пали, и династия Плантагенетов прервалась. Раны от войны еще не затянулись, отношения между двумя сторонами были далеки от мирных, но все же страна получила передышку. А рождение сына у молодого Генриха означало, что королевский род продлится еще как минимум на одно поколение.
Однако многих удивило, когда Генрих выбрал для своего первенца имя Артур. Королевская семья в то время имела тесные родовые связи с Францией, и принцев чаще всего называли Эдвардами, Генрихами или Джоффри. Имя Артур казалось слишком британским. Но, возможно, для такого решения существует простое объяснение. Дело в том, что в те годы это имя было на устах у всей Англии.
За год до рождения принца, примерно в то же время, когда состоялась битва при Босворте, британский первопечатник Уильям Кекстон решился на смелый шаг и опубликовал совершенно новую книгу. «Смерть Артура», написанная сэром Томасом Мэлори, стала первым блокбастером, изданным на английском языке, и к тому моменту, когда юный наследник престола появился на свет, была популярна уже во всем королевстве. Мэлори рассказал своим читателям увлекательную и романтичную историю легендарного британского короля Артура и его рыцарей Круглого стола. Гениальность произведения состояла в том, что автор соединил ранние исторические хроники с пышной романтической традицией Франции. В итоге получился динамичный и яркий роман в прозе. Благодаря развитию книгопечатания многие британцы смогли прочесть творение Мэлори уже в первый год публикации или услышать, как его читают вслух. Люди восхищались героизмом и благородством Артура и Галахада или от всей души сопереживали несчастным влюбленным Ланселоту и Гвиневре.
Так что неудивительно, что молодые король и королева решили назвать своего первенца в честь короля Артура, популярного героя своего времени. Точно так же сегодня многие пары дают своим сыновьям имя Гарри в честь персонажа романов Джоан Роулинг. Если бы юного принца начали ассоциировать с такой популярной исторической фигурой, как король Артур, то можно было бы считать, что его жизнь началась успешно.
Но, вероятно, существовало и другое объяснение. Дело в том, что Артур не был просто литературным персонажем. И в истории Мэлори, и в старинных хрониках он представляется как реальная историческая фигура. Король Артур жил в Британии в VI или VII веке нашей эры и был не англичанином, а бриттом, то есть кельтом по происхождению. Именно он помог стране преодолеть хаос, вызванный уходом римлян, а затем долгое время удерживал ее границы от армий завоевателей-англосаксов. Хроники представляют его как истинного короля, героически защищавшего свою землю от нападений врагов и правившего в поистине легендарные времена.
Для Генриха и в целом Тюдоров ассоциации с Артуром представлялись очень выгодными. Тюдоры происходили из Уэльса, и их претензии на английский трон и корону были куда слабее, чем у Ричарда. Поэтому-то Генрих и потребовал от генеалогов проследить род Тюдоров вплоть до самого Артура – истинного британского короля, ставка которого располагалась в Уэльсе. Таким образом Генрих доказывал собственную легитимность как наследника британской монархии. Маленькому Артуру даровали титул принца Уэльского уже в три года, и не случайно. В конце концов, после победы при Босворте Генрих лично проехал через весь Лондон, держа в руках знамя древнего валлийского короля Кадваладра с алым драконом и английский стяг с крестом святого Георгия (то есть с драконом в одной руке и убийцей дракона в другой).
Королю было совершенно не важно, сколько подданных скептически отнеслось к истории о его родстве с Артуром и связи между Артуром и Уэльсом. Назвав юного принца таким именем, Генрих объявил его наследником легендарного правителя и закрепил его позицию на троне.
Главное было создать положительный образ. На самом деле Тюдоры стали первой королевской династией, которая по-настоящему взялась за развитие собственного бренда и привлечение людей на свою сторону. Не только Генрих VII, но и Генрих VIII, и Елизавета I проводили, как мы бы назвали это сегодня, масштабные пиар-кампании, демонстрируя пышность и величие королевского двора, чтобы укрепить его богатство и славу и консолидировать собственные силы.
Рождение принца Артура должно было ознаменовать собой начало нового золотого века, в котором британская культура расцвела бы так же пышно, как при королевском дворе в легендарном Камелоте. Это был образ не войны, но утонченности и роскоши. Тюдоры сумели повернуть нацию на новый путь, прочь от кровавых междоусобиц прошлого. Генрих приглашал в страну европейских художников (например, Пьетро Торриджано) и благоволил британским мастерам. Так началось английское Возрождение, героем которого должен был стать Артур. Шаг за шагом Тюдоры создавали атмосферу роскоши и богатства, которая прославила английский двор и саму Британию по всей Европе.
Однако сам Артур не дожил до появления в Британии нового Камелота. Он умер в 1502 году в возрасте шестнадцати лет, вероятно, от туберкулеза. Это произошло в Ладлоу, на самой границе с Уэльсом. Вместо него на трон сел его младший брат Генрих VIII – король, которого одновременно любили и ненавидели и который затмил своей известностью даже легендарного правителя Камелота. Что касается принца Артура, то сегодня он практически забыт. В 2002 году в Ворчестерском соборе прошла инсценировка его похорон и погребальная месса, приуроченная к пятисотлетней годовщине его смерти, но большого интереса это мероприятие не вызвало.
Чем похожи Генрих VIII и Сталин?
(История, Кембридж)
И Генрих VIII, и Сталин – чрезвычайно значительные фигуры в истории своих стран, но по внешнему виду они сильно различались. Генрих был крупным мужчиной, особенно для тюдоровских времен. Его рост составлял 1,9 метра, так что все придворные казались по сравнению с ним карликами. Кроме того, с возрастом он еще и располнел – его вес составлял 140 килограммов, а обхват талии – 130 сантиметров. В отличие от него Сталин был довольно невысоким человеком – его рост не достигал и 1,6 метра, и ему приходилось носить обувь на платформе и при выступлениях становиться на возвышение, чтобы выглядеть значительнее.
Примерно до 40 лет Генрих слыл отличным спортсменом, известным своими достижениями в борьбе и стрельбе из лука. У Сталина же левая рука была парализованной и более короткой, чем правая. Так что, если бы Здоровяк Генри и Малыш Сосо сошлись в драке, вам стоило бы поставить на британского бойца. Но не забудьте, что в распоряжении Сталина имелась армия из более чем 10 миллионов солдат, и это не считая самолетов и танков. Войско Генриха, вооруженное лишь пиками, луками и аркебузами, было в тысячу раз меньше.
Впрочем, если уж проводить сравнение между двумя правителями, то нужно проанализировать и их режимы. Именно стиль руководства способен помочь нам лучше понять обоих властителей. Но и в таком сравнении у Генриха больше шансов выйти победителем. Генриха часто называли тюдоровским Сталиным, но вряд ли кому-то приходило в голову назвать Сталина советским Генрихом.
Образ Генриха как тюдоровского Сталина создал историк У. Дж. Хоскинс. Он не был согласен с популярным представлением о «старой доброй Англии», где все жители ходили в разноцветных костюмах и пели радостные песни, а монарх представал жуликоватым комическим персонажем, как в фильме «Частная жизнь Генриха VIII» с Чарльзом Лоутоном в главной роли. Хоскинс хотел показать, что жизнь в Англии при Генрихе была такой же жуткой и мрачной, как в России при Сталине.
Сходство между этими двумя периодами действительно существует. И в сталинской России, и в Британии времен Генриха происходили кровавые и жестокие революции. Целью Сталина был коммунизм, а Генриха – разрыв с католической церковью. При этом оба правителя утверждали, что дают своему народу горькое, но необходимое лекарство, чтобы избавить его от жестокого и продажного режима прошлого: Сталин – от царя и аристократии, а Генрих – от власти папы и монастырей. Каждый из них считал, что страну нужно очистить от скверны, чтобы построить на ее месте новый, лучший мир.
Ни Сталин, ни Генрих не терпели несогласных со своими действиями и даже со своими мнениями. Любой намек на сопротивление подавлялся с невероятной жестокостью. У обоих правителей имелись беспощадные помощники, выполнявшие за них всю грязную работу, и сети шпионов и информантов, вычислявших оппозиционеров среди населения. Сталинскую Россию терроризировали Берия и НКВД, а в Генриховой Англии эту роль исполняли Томас Кромвель и Звездная палата. Для того чтобы стать жертвой Берии или Кромвеля, достаточно было самой малой провинности. Один намек, одно лишнее слово – и обвинение готово. А если виновный отказывался говорить, то его язык всегда рано или поздно развязывали с помощью пыток. В стране – и в одной, и во второй – царила атмосфера страха и недоверия. Любой знакомый мог оказаться предателем. И в России времен Сталина, и в Англии времен Генриха проводились слушания и суды, но шансы на справедливое разбирательство практически отсутствовали.
